Подглядывать в окна напротив дольф
Ратушная Лариса Порфирьевна
Сочувствие читателей не обмануло наших ожиданий. Кроме доходивших до нас выражений их удовольствия, мы нашли этому новые доказательства, прочитав, в сентябре и октябре прошлого года, биографии Поэ в «Русском Инвалиде» и в «Московских Ведомостях», в октябрьской книжке «Библиотеки для Чтения» — один из фантастических рассказов этого писателя, «Спуск в Мальстром»; наконец, в том же журнале за нынешний месяц, его же повести: «Длинный ящик» и «Человек толпы». Поэтому, надеемся, что читателям «Сына Отечества» будет приятно прочесть еще одну повесть своего знакомца, при выборе которой мы имели в виду разнообразие их впечатлений: при всей запутанности ее содержания, при встречающихся в ней величайших психологических и юридических трудностях, — повесть эта обошлась без элемента сверхъестественного, — привычной стихии ее талантливого автора. Способности ума, называемые аналитическими, сами по себе очень мало подвержены анализу.
Bela Ulanovskaja. Ляпнешь чего-нибудь такое, возгласишь! Осенний поход лягушек! И вправду, какой-нибудь из этих представителей — крапивного семени — и впрямь примет на свой счет и голову пригнет, а то и присядет от страха как Передонов , но зато и не простит своей минутной слабости — смеетесь над читателем!
Пуп давно завязан и помещён куда ему положено, встречаемся мы с моим учителем редко — на заседаниях кафедры, где оба служим, да в коридорах института. Перекинемся словами и разойдёмся. Он преподаёт, а в свободное время пишет свою нескончаемую теорию драмы; я преподаю, а в свободное время мечтаю, как быстро запишу свою оконченную теорию театра. Всему, чему я смог научиться, он меня уже выучил, да и вообще я его значительно умней или, по крайней мере, старше и опытней. Это я не острю — хитрю: когда учитель настоящий, а ты у него не последний двоечник, всё так тесно сплетено, что когда думаешь о нём, может оказаться — думаешь о себе, а о себе неинтересно, интересно о нём.
